Педагог, поэт, художник Виктория Попова благодарна судьбе за то, что обрела вторую родину. Она стала примером женщины, бескорыстно дарящей свет окружающим, что находит отражение и в ее творчестве. В юности, приехав из Находки, называвшейся вратами в Тихий океан, девушка встретила в Грузии людей, подаривших ей путевку в большую жизнь.

За плечами Виктории Поповой солидный послужной список: она работала учителем в школе, инспектором-методистом в Министерстве образования Грузии, на кафедре Республиканского института усовершенствования учителей, в Центре эстетического воспитания Минобразования, зав. отделом в редакции литературно-художественного журнала «Орбети», преподавателем русского языка в Институте культуры г. Рустави. Она дважды лауреат Международного Пушкинского конкурса педагогов-русистов (2001, 2007 гг.), Виктория Алексеевна награждена престижной наградой – медалью Пушкина. Она автор двух сборников стихов: «Исповедь» (Тбилиси, 1986), «Зеркало» (Стихи и живопись) (Тбилиси, 2001), десяти методических пособий по русскому языку для грузинских и русских школ, принимала участие в создании учебника по русскому языку для 9-го класса грузинских школ. Примечательно, что на грузинском языке стихи Виктории Поповой публиковались в переводах Мориса Поцхишвили, Силована Ахвледиани и других известных поэтов.

- Писать я начала еще в школе на Дальнем Востоке, где прошло детство. Мне было 14 лет, когда учительница отправила мои стихи во всесоюзную газету «Пионерская правда». Затем печаталась в дальневосточных газетах, в журнале «Мурзилка» и др. Это было приятно, но я не считала серьезным занятием. Писала для себя в тетрадь, и одноклассники просили читать стихи на вечерах. Уже в Грузии в 10-м классе подруга отослала мои стихи на Республиканскую олимпиаду по русскому языку втайне от меня, потому что я, как и позже, не любила пиарить себя. И ко мне неожиданно приехали из телевидения, радио и сообщили, что я заняла 1-е место. Меня вызывают в литературное объединение при Дворце пионеров и школьников в Тбилиси. Никогда не забуду Ирину Александровну Гоциридзе, которая потом возглавляла Театральное общество Грузии. Я стала раз в неделю приезжать в литературное объединение, и Ирина Александровна поощряла и направляла творчество молодых. После 11-го класса меня пригласили в Союз писателей читать стихи, где я познакомилась с Морисом Поцхишвили, который курировал Отдел русского сектора поэзии. Подборку моих стихов напечатали в «Литературной Грузии», затем в «Заре Востока», «Молодежи Грузии», альманахах «Дом под чинарами», «Руставские огни», в российском «Вдохновение»... Параллельно я увлекалась живописью.

- Кстати, Морис Поцхишвили первым подарил вам краски и набор инструментов для чеканки...

- Я считаю его крестным отцом в моем творчестве. Он всегда торопил, чтобы я опубликовала сборник. Кстати, в Союзе писателей я познакомилась с Нодаром Думбадзе и Иосифом Нонешвили, к нам заглядывали Ираклий Абашидзе и многие литераторы, чьи имена сегодня знаковые для грузинской литературы. Я счастлива, что общалась с ними, они поощряли меня, и это определило мой выбор – поступила на филологический факультет ТГУ. Совсем не думала о том, что стану педагогом. Меня тянуло в литературу. Позже меня пригласили читать стихи в редакцию журнала «Юность», который тогда возглавлял Андрей Дементьев. Я очень волновалась. Там познакомилась с моим кумиром в поэзии – Беллой Ахмадулиной. Она часто приезжала вместе с русскими поэтами в Грузию... В моей жизни были встречи с интереснейшими людьми: литераторами, композиторами, художниками.

- Вы самостоятельно научились рисовать?

- Да, я самоучка. Это даже к лучшему, помню, так мне сказали во время презентации книги сонетов «Из глубины» Константина Герасимова. Я была иллюстратором книги. Работа над книгой стала для меня совершенно неожиданной. Были тяжелые времена, не было даже туши, стоял вообще вопрос о том, выйдет ли книга. Это было последнее издание на русском языке, вышедшее в издательстве «Мерани», где работал великолепный художник Марк Поляков, ныне проживающий в Америке. Поляков был в отъезде, выход книги задерживался. Константин Сергеевич был уже болен. Один из его аспирантов – мой ближайший друг Ефим Курганов сегодня известный в Европе писатель, преподаватель в Сорбонне. Фима принес мне рукопись Герасимова и сказал, что, по мнению автора, книгу должен иллюстрировать филолог, т.к. сонеты сложные, но время на работу дали неделю. Я никогда не занималась иллюстрацией, стала искать чернила, тушь и т.д., но в назначенный час все-таки явилась в «Мерани». Эту встречу я описала в книге, посвященной. Герасимову. Он был моим профессором в ТГУ, его лекции слушали, затаив дыхание. Казалось, это был человек эпохи Ренессанса. Увидев мои рисунки, Константин Сергеевич сказал: «Это то, что мне нужно». Решил было пустить все 40 иллюстраций, и сказал, что готов сократить сонеты, т.к. стоимость типографии возросла, добавить страницы не удалось. Тогда я ответила, что книга ценна именно сонетами, и настояла на минимуме иллюстрацией. Работали в начале 90-х годов в доме Герасимова в условиях военного положения, без электричества, витрины издательства «Мерани» были заложены мешками с песком, летели пули, а мы работали над книгой, читали стихи. Книга вышла в 1993 году, а в 94-м состоялась презентация. Герасимов как человек скромный решил, что читать нужно не только его произведения, а сонеты мировой сокровищницы. Он предложил украсить зал Дворянского собрания в Доме офицеров моими картинами. Среди гостей были потомки известных дворянских фамилий Церетели, Эристави, Чавчавадзе... Так прошла моя первая республиканская выставка. Это был незабываемый вечер. Тогда я познакомилась с преподавателями Академии художеств. Поступили предложения выставлять картины в Голубой галерее, «Гамма» и др. Сегодня мои картины находятся в музейных и частных коллекциях 13 стран мира. Работы выставлялись и в Третьяковке.

Затем были сложные времена в семье, не стало моих родителей. Я осталась одна без средств к существованию. В это время художники объединения Квемо Картли предложили проводить выставки в Рустави. Я была против того, чтобы вход на выставки был платным, т.к. в те годы люди жили в нищете. Моя большая персональная выставка длилась в течение двух недель в музыкальном училище. В городе не было света, но в здании включили трансформаторы, звучала музыка, и было много посетителей. Это был праздник души не только для меня. Позднее я освоила энкаустику – технику живописи горячим воском. Картины в этой технике были отмечены компетентным жюри, и я была приглашена на Международный пленэр художников стран СНГ на Академические Дачи в Россию. Два месяца на Дачах были для меня бесценной школой творчества.

- А когда вы начали преподавательскую деятельность?

- После окончания вуза прошла стажировку в МГУ. Случайно оказалась без распределения. Меня пригласили в руставскую школу N3, спустя два года я получила предложение стать сотрудником Управления воспитательной работы в Министерстве образования. Замминистра был Нугзар Попхадзе, с которым мне приходилось общаться в университете.

- Как вы из Находки, что на границе с Японией, оказались на Кавказе?

- Да, 15 суток езды на поезде... Мой папа служил на Дальнем Востоке, прошел всю войну, у него награды и за победу над Японией. Папа остался на сверхсрочной службе, хотя был творческой личностью, играл на фортепиано, виолончели. Ему даже знаменитый композитор Глиэр дал направление на поступление в Московскую консерваторию без экзаменов, но началась война. Во время отпусков мы приезжали в Грузию к маминой сестре, которая жила в Рустави. А когда маме Ольге Филипповне рекомендовали из-за болезни поменять место проживания, то после демобилизации наша семья решила переехать в Грузию. Школу я окончила уже в Грузии. Лучшая часть моей жизни прошла в Грузии, я духовно и творчески родилась здесь, приняла крещение в Сионском соборе. Судьба моя сложилась здесь, с людьми, многие из которых остались друзьями на всю жизнь. В ноябре прошлого года во время празднования моего юбилея собрались одноклассники, однокурсники, коллеги из министерства, художники, артисты, музыканты, поэты. Я не раз убеждалась – в Грузии друзья ближе, чем родственники. Я не чувствую одиночества, несмотря на то, что родственников не осталось. Судьба выдала мне встречи со знаковыми, интереснейшими людьми, часто они были старше меня, и стали моими наставниками, а многие стали друзьями.

- Как сказал классик, великий человек внушает вам чувство, что и вы можете стать великим...

- Да, не верьте тем, кто принижает. Встречи с талантливыми, порядочными, смелыми людьми всегда окрыляли. В юности важно самовыражение, когда мир удивляет, и для меня всегда было ценно слово, краска, звук. Мне все хотелось попробовать.

- Как вы получили удостоверение альпиниста СССР?

- Наиболее активных студентов на летние каникулы направляли в студенческий лагерь в Гудаута. Рядом был и палаточный лагерь студентов из ГДР. И одним из мероприятий было восхождение на вершину горы Марух. Под руководством опытных альпинистов поднялись сначала на перевал, находили какие-то артефакты дивизии, которая отражала наступление фашистов, среди них и письма в гимнастерках солдат, а на вершине горы была баночка с именами тех, кто покорил до нас эту вершину. Есть такая традиция: ты оставляешь листок со своим именем, а берешь листок с именами тех, кто побывал там до тебя. Это подтверждение того, что ты побывал на вершине. «Лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал»... Я тогда заболела горами и позже объездила всю Грузию. Каждый раз это были незабываемые, неповторимые встречи, в том числе с пастухами на альпийских лугах, об этом можно долго рассказывать. Когда-нибудь, может, напишу книгу о том, как я навсегда влюбилась в Грузию.

Автор: Миранда Оганезова

Еженедельник «Аргументы и Факты» № 10. Аргументы и Факты - Тбилиси 03/03/2020